Григорий внутренне доволен эффектом от своего рассказа и задумывает еще эксперимент.
ГРИГОРИЙМы все читали Первую любовь,Балладу Дмитрия. Так, если хочешь,Я расскажу, как это в жизни было.
НИНАКакой он хитрый! Знает, чем занять.Я слушаю. Мне это интересно.
ГРИГОРИЙВ пятнадцать лет я вдруг влюбился в ВеруПясюхину. В балладе речь о ней.
Росла и проста и беспечна, Собой, как цветок, хороша.
НИНА (с изумлением)Постой! А Дмитрий?
ГРИГОРИЙ Слушай, Нина, слушай!
Однажды я рассказал ей О светлой любви моей, Она мне сказала с досадой, Чтоб я не думал о ней.
Так было! Но не с Дмитрием, со мной!Она призналась мне, что любит брата,И Дмитрий знает, и они друзья.
НИНА (живо)Что Дмитрий не любил ее?
ГРИГОРИЙ Конечно!Я думаю, что нет. По крайней мере,В девятом классе. Но в последний годОни сдружились очень, и веснойГуляли вместе часто. Слушай дальше.
Но как-то мы шли над рекою. Я видел — она ждала Слов прежних и много новых, Печальна и весела.
И это было именно со мной,Не с Дмитрием. Меня любила ВераРасспрашивать, как я ее люблю.
С меня она глаз не сводила. Траву я примял слегка. Она приклонила колени, На землю вся легла.
Казалось, нельзя, невозможно. Сейчас разразится гроза. Лицо ее нежно горело. И прямо смотрели глаза.
А этого всего и вовсе не было!
НИНАКак не было?! (Находит разумный выход.) Баллада не о том,Что было. Но о том, что должно было,По сути, быть. Что было — хорошо!Но речь о самом лучшем, что моглоИ должно было быть!
(Разум мало помогает, и она с новой силой возвращается к своему непосредственному впечатлению от баллады.)
А впрочем, знаешь,Я верю: все так было, как в балладе!
ГРИГОРИЙЯ рассказал историю из детстваС надеждой и тоскою: неужелиВсе это повторяется опять?Я Нину полюбил, а Нина скажет:— Прости меня, я Дмитрия люблю!
НИНА (поражена)Постой, Григорий, тишина, и где-тоРебенок плачет. Слышишь? Не могу!
ГРИГОРИЙНет, плачу я. Меня не любит Нина.
НИНАЯ ничего тебе не говорила.
ИНЕССА (входит)Хотите есть? Пошли, пошли на кухню!
НИНАХочу, хочу! Где Дмитрий?
ИНЕССА (смеясь) Нина, боже,Кого ты хочешь скушать?
Женщины смеются, Григорий тихо идет за ними. Нина возвращается. Стоит перед зеркалом.
НИНАИстория такая приключилась!Ну, полюби! Вот человек, он проситТвоей любви! Он будет рад за брата,По крайней мере. Сердце, обманись!Ведь братья так похожи. ХорошоВсем будет. (Готова заплакать, закричать… Уходит.)
Сцена пятая
В квартире Дмитрий и Григорий. Видно, они много и долго спорили. Григорий устал и молчит.
ДМИТРИЙ Я слушалВнимательно тебя. Но мало новогоУзнал я из твоих речей, Григорий.В начале всем твоим поступкам служатПричиной, оправданьем, украшеньем —Романтика. Естественно. И такжеЕстественно романтика запнуласьИ напиталась ядом пессимизма.Теперь кто ты? Романтик-пессимист.Что это? Плохо? Хорошо? Не знаю.Таких, как ты, сегодня миллионы.Ты говоришь, прораб проворовался,А он член партии. Как это можно?А почему? Член партии, что ангел?Твой романтизм — причина пессимизма.Ты говоришь, что жизнь твою сгубилаТа женщина со звездными глазами.Вот тут-то и раскрылась худосочностьТвоей романтики. Я верю ей,Той женщине, в ней правда, а не ложь.
Григорий, совершенно обескураженный собственным рассказом о своей жизни, теперь оживляется.
Ты все воспринял правильно вначале.Единственная женщина Земли,И ты, единственный влюбленный в мире.То случай был единственный, когда,Что было между вами, — жизнь и правда.Иначе было б ханжество и ложь.
Григорий просиял.
Но это не могло так продолжатьсяВ иных условиях. Она права,Что от тебя ушла. Куда? Неважно.Та жизнь, которой жили вы, прошла.Поставить вовремя, где надо, точку —Черта правдивых, искренних натур.Ну, если допустить, ведь все возможно,Она всего лишь потаскуха, то,Тем более твой гнев и романтизмСмешны. Ты получил сполна и только.
Григорий проявляет несогласие.
Теперь о пессимизме тех людей,Которые, как ты, считают скепсис,Почти что равнозначным знанью жизни.Смешно! Ну, что там воровство прорабаИли измена женщины, скорее,Своей семье, но не тебе, Григорий!Но разве миллионы на ЗемлеЖизнь прожили удачней, чем Григорий?На этой суетной Земле мы все —Всего лишь неудачники.
ГРИГОРИЙ Законно!
ДМИТРИЙВедь ежедневно тысячи людейГолодной умирают смертью… В БоннеВсерьез готовятся опять к войне.В Париже самый лучший бизнес, этоТорговля женщинами. В ВашингтонеБоятся люди выходить из дома —Ограбят, изнасилуют, убьют.Горит Вьетнам! Жить на Земле опасно.И кто мы — люди? Жертвы БухенвальдаИ Хиросимы? Или палачи?Но есть на свете вещи хуже смерти.Жизнь — одиночество. Все люди, всеОтчаянно, злорадно одиноки,Неслышно, неприметно одиноки…Есть от чего с ума сходить и плакать,Впадать в отчаянье, кончать с собой.Трагедия России повторилась,Как дикий фарс в Китае. (Показывает рукой на город.)Подумай, тысячи крестьян влачили,Да, миллионы… жизнь рабов! Зачем?Но город-то стоит, стоит, как радость,Которой бедняки тогда не знали.Как не трудна жизнь человека, все жеОн знает, стоит жить. Жизнь ненапрасна.Страдания прошедших поколенийВосходят радостью, и жизнь людейСтановится все лучше и красивей.
Надвигается вечер. На фоне окна стоят два брата. Они подводят итог своей жизни, следовательно, итог и жизни своей Родины.
Сцена шестая
Светлый апрельский день. Григорий один.
ГРИГОРИЙЧем более сближаются со мнойИнесса с Ниной, — Дмитрий все отходит.Со мной уже о жизни не толкует,Меня не хочет слушать, — начинаетБолтать нарочно о погоде илиС Инессой говорить о тех, когоЯ знать не знаю. Обещал сначалаМне город показать, все закоулки.Теперь со мной гулять идти не хочет.Нет, Дмитрий, ты не тот, кого любилЯ издали, кому всегда я верил.Когда я показал ему своиСтихи, — он засмеялся! НеужелиПрирода выбирала между нами,В кого всадить талант, в кого же нет?Когда, смеясь, Инесса пошутила,Что это Нина зачастила к нам,Взглянула на меня, потом на мужа,Он промолчал и стал в окно глядеть.Что это, брат? Какую ты игруСо мной затеял? Разгадать — вот дело!
Звонок. Григорий выходит и возвращается. Входит Вадим.